Уважаемые посетители!
Предлагаем Вам новую версию сайта Свердловского областного суда.
В случае возникновения технических сбоев Вы можете получить необходимую информацию по ссылке: http://oblsud.svd.sudrf.ru
Если Вас не затруднит, отправьте свое мнение о новом сайте по адресу: mel@ekboblsud.ru
С уважением, администратор
В этом году один из профессиональнейших судей области Игорь Андреевич ЕРМАКОВ отметил 30-летие судебной деятельности в Свердловском областном суде.
- Игорь Андреевич, поздравляем вас с юбилеем судейской деятельности в областном суде! Помните тот момент, когда решили стать судьей?
- Если быть точным, то судьей я не думал работать. Когда в 1972 году я оканчивал институт, то просил, чтобы меня распределили на Дальний Восток в органы прокуратуры. Хотел работать следователем. Я в свое время был увлечен Арсеньевым, он много писал о Дальнем Востоке. Мне хотелось посмотреть дальневосточную тайгу. В России я побывал во многих местах, а на Дальнем Востоке не был. Хотел там поработать, но судьба распорядилась так, что я остался здесь.
- Чем именно прокурорская работа Вас привлекала? Романтикой?
- Мне интересно было самому заниматься раскрытием преступлений, собирать доказательства. Привлекала аналитическая деятельность следователя – поиск улик, изобличающих человека, восстановление истины и справедливости. Ведь судья работает по готовому материалу, он ограничен в сборе доказательств, может только установить дополнительные данные о личности подсудимого, провести дополнительную экспертизу. Собрать первичные документы, например, с места происшествия, только следователь может, а вообще хотелось кем-то вроде Шерлока Холмса быть (смеется).
- Не жалеете о своем выборе профессии?
- Сейчас уже нет. А на тот момент было чувство, что что-то потерял.
- Помните первое дело, которое рассматривали в качестве судьи?
- Конечно! В воскресенье состоялись выборы, если мне не изменяет память, 23 октября 1972 года, а 24 октября я приступил к своему первому делу. Вместе с народными заседателями мы рассматривали дело о хулиганстве, в то время это была ч.1 ст. 206 УК РСФСР. Подсудимый повторно привлекался к ответственности за бытовое хулиганство — дебоширил в ночное время, здорово гонял свою жену, детей, мешал соседям отдыхать. Первый раз его суд в административном порядке наказал. Трудно было решать судьбу человека. Мы с заседателями думали что делать? Оставить его в семье, значит, может случиться рецидив. Обидевшись, он мог снова начать гонять жену. Решили — пусть он немного подумает — направили его на стройку народного хозяйства, в то время был такой вид наказания.
- Вы кроме юридического, имеете второе высшее образование — философское. Чем была вызвана эта потребность?
- У меня с детства тяга к философским категориям. Я из рода почемучек. Меня всегда интересовали: «почему так, а не иначе?», «почему некоторые верят в Бога, а другие – атеисты?», «для чего родился человек на свет?». Много вопросов…хотелось в них разобраться. Я поступил на заочное отделение философского факультета Уральского государственного университета им. А.М. Горького для того, чтобы с помощью преподавателей, учебного курса, найти те ниточки, которые помогли бы мне кое-что расшифровать для себя.
- Нашли ответы?
- Можно сказать, что процентов на восемьдесят нашел.
- В жизни и работе помогает философское образование?
- Ну, естественно, вся судебная деятельность связана с вопросами справедливости, назначения человека в жизни, добра и зла, жизненных ценностей. Философия права, философия справедливости всегда присутствуют в деятельности судьи.
- Близкие и коллеги не удивлялись вашему решению получить столь нетипичное образование?
- Может у кого-то мой поступок и вызывал удивление, мол, для чего тебе это нужно. Я отвечал, что интересно. Тем более, я не во вред работе учился. Отпуска академические не брал ни разу, экзамены сдавал в свои очередные отпуска.
- Преподаватели не удивлялись тому, что среди студентов — судья?
- Нет, им самими было интересно, потому что я дипломную работу и курсовые писал на темы, близкие к правовым. Моя дипломная работа называлась «Брак и семья». Я сам криминалист, но мне было интересно исследовать демографические проблемы. Уже в то время чувствовалось, что семья теряет свою ценность.
- У нашего общества есть шанс снова ввести семью и брак в категорию основных человеческих ценностей?
- Конечно. Если государство сделает все необходимое для этого, то люди будут заинтересованы жить не в гражданском, в цивилизованном, зарегистрированном браке, с прописанными правами и обязанностями по отношению друг к другу и детям. Во-первых, государству нужно создать экономические предпосылки, чтобы каждой семье были гарантированы трудовой занятости, жилья, устройства детей в дошкольные учреждения, обучения, получения медицинской и социальной помощи. Все от государства зависит.
- Есть мнение, что корень зла большинства проблем, в том числе связанных с преступностью, заключается в семье. Интересно ваше мнение как судьи.
- Я соглашусь, наверное. Негативная семейная обстановка в пятидесяти процентах случаев порождает условия и причины совершения преступления. Если семья благополучная – дети тоже благополучны, а если в семье лада нет, то и супруги начинают пьянствовать, дети наркоманить.
- С позиции опытного судьи и философа, как считаете, проблемы общества остались те же, если сравнивать современный период с советским?
- В аспирантуре УрГЮА я защищался по теме «Убийства в Свердловской области». Я изучал динамику убийств с 1961 до 1987 годы. В 1987 году был скачок преступлений этой категории дел, до этого времени было затишье, количество убийств в области колебалось в пределах 300-350 в год. Когда началась перестройка, резко, за один год количество убийств выросло в 3 раза – до 1300! И этот рост до сих пор продолжается. Все-таки за 30 лет в стране произошли коренные изменения, которые надломили психологию общества и отношение людей к социальным ценностям. Появились условия, которые породили организованную преступность. Появились такие виды преступлений, как похищение детей, людей для трансплантации органов. Раньше девушек за границу в рабство не угоняли, а сейчас эти преступления стали обыденными.
- За 30-летнюю судейскую деятельность в областном суде вы не имели отмененных приговоров. В чем залог вашего профессионального успеха?
- Просто за длительные годы вырабатываешь привычку все проверять самому, смотреть дело, изучать доказательства, делать выписки, чтобы знать, где что лежит, у кого какая позиция по делу, и кто что будет говорить, чтобы осмыслить, кто пытается увести правосудие в сторону, а кто говорит правду. Эта привычка осталась до сих пор. Когда на кассацию дело приходит, я читаю его от кроки до корки. Времени много трачу, но стараюсь проверить, правильно ли судья решил, что этот человек виновен и верно ли назначено наказание.
- Помните первое дело, рассмотренное в Свердловском областном суде по первой инстанции?
- Самое первое, пожалуй, не вспомню, так как я в течение первого года ездил в командировки. Жил в общежитии, а семья – в Североуральске. Забирал по 5-6 дел, назначал и рассматривал в городах области. Помню первые дела, связанные с убийством, были в Серове и Карпинске. Кстати, в Карпинске мною был вынесен первый приговор со смертной казнью. Тяжелое было дело. Парень убил девушку и мужчину. Он приставал к этой девушке, принуждал жить с ним, а отец ее противился этому. Вот он и решил отомстить.
- Есть такое мнение, что приговоры со смертной казнью забирают часть жизни судьи. Так ли это?
- Всегда переживаешь такие дела. И приговаривать человека к смертной казни можно лишь тогда, когда на 100 процентов уверен в его виновности. Если есть хоть один процент сомнений – нельзя отправлять человека на тот свет.
- Как вы относитесь к идее отмены моратория на смертную казнь? Сейчас в обществе идет большая полемика по этому вопросу…
- Судье очень сложно отвечать на такой вопрос, потому что могут превратно понять, что я готов всех к стенке поставить. Я считаю, что смертную казнь надо бы оставить для серийных убийц, маньяков. Потому что у любого человека вызывает недоумение, когда за 20 убийств девушек или детей, человеку дают пожизненное заключение. Теоретически он будет сидеть всю жизнь, но закон позволяет осужденному выйти на свободу условно-досрочно. И потом, он все-таки живет, дышит, а эти 15-20 человек мертвы. Кто-то из них мог бы стать талантливым пианистом, писателем, ученым, а их лишили жизни.
- Игорь Андреевич, как считаете, стоит ли ужесточить наказание за преступления против несовершеннолетних?
- Я полагаю, что санкции этих норм итак достаточно серьезны. Если смотреть санкции за убийство, законом предусмотрены большие сроки заключения вплоть до пожизненного лишения свободы, а также не исключена смертная казнь. Поэтому особой необходимости в изменении законодательства нет. Другое дело, что на практике надо жестче подходить к назначению наказания, когда потерпевшими являются несовершеннолетние.
- А как насчет убийства матерью новорожденного дитя? Ведь наказание за отнятую жизнь малыша довольно гуманное…
- Это привилегированная норма, потому что мать убивает своего ребенка, находясь в тяжелом психологическом состоянии. Может, она даже не задумывается о своих действиях, или находится в тяжелых жизненных условиях, и у нее нет, как ей кажется, другого выхода. Поэтому ужесточать наказание по этой категории дел нет необходимости. Ведь, если бы она до рождения ребенка пошла к врачу и прервала беременность — то же самое бы вышло — убийство.
- Игорь Андреевич, большое значение в деятельности судьи имеет профилактика. С вашей точки зрения, раньше судьи больше внимания уделяли ей, чем сегодня или нет?
- Если раньше применялась такая мера как профилактические выездные процессы, то сейчас же их почти нет. Судьи должны вести активную профилактическую работу. Как еще мы можем влиять на общественное сознание, если не будем сообщать о тех недостатках, которые имеются в обществе, о причинах и условиях, которые порождают преступления? А внимание судья может обратить только путем частного определения или постановления. Трудно повлиять на организации и органы, которые формально относятся к нашим постановлениям, но все равно, говорят, капля воды камень точит. Если постоянно обращать внимание должностных лиц на нарушение ими закона или, к примеру, техники безопасности, может, рано или поздно они это поймут.
- Возвращаясь к практике выездных процессов... Насколько известно, вы раньше часто выходили в трудовые коллективы с обсуждением приговора. Как вас встречала неподготовленная публика?
- В принципе, приговоры встречали нормально. Единственное, когда они были чересчур суровыми, жестковатыми, люди охали и ахали. Сами посудите, когда приезжаешь в коллектив и рассказываешь о приговоре с исключительной мерой наказания, на людей это оказывает большое психологическое влияние. Люди думают как, подумаешь, убил одного, двух, трех, четырех — какая разница — сидеть-то один срок— пожизненный. А когда человек знает, что к нему могут применить исключительную меру наказания, он задумается.
- Игорь Андреевич, вы преподаете в Уральской государственной юридической академии. Как оцените уровень подготовки будущих юристов?
- В академии я веду семинарские занятия по уголовному праву. Мне приходилось принимать экзамен лишь у нескольких групп, я лекции не читаю, а по закону только лектор может аттестовать студента по своей дисциплине. На мой взгляд, у 70 процентов студентов, у которых мне довелось принимать экзамен, чувствуется интерес к учебе. Особый интерес студенты проявляют к уголовному праву, которое я веду. Они знают, за что платят деньги, образование ведь платное. Студенты идут за юридическими знаниями, при этом они четко представляют, кем впоследствии будут работать.
- Раньше вы часто выступали в прессе. Какие темы освещали?
- Когда я работал в Североуральске, то в течение 5 лет вел в газете «Правда Севера» страницу, посвященную правовой теме. Отвечал на вопросы граждан, освещал некоторые судебные процессы, давал консультации, и люди благодарили меня за советы.
- Как вам роль журналиста?
- Я бросил это дело, так как понял, что судье неэтично освещать судебные процессы. Пресса должна освещать судебную деятельность, но журналисты должны знать определенные правила. Во-первых, стоит воздерживаться от комментариев и оценок по приговору, если он не вступил в законную силу. Во-вторых, я считаю, что видеоизображение подсудимых должно тиражироваться все-таки с их согласия. Ну и для того чтобы писать материалы на судебную тему, надо знать хотя бы юридические термины. Часто даже в кино звучит: вместо «приговорил» — «постановил» или «принудительные работы» вместо «исправительных». Полагаю, что когда уйду в отставку, буду писать мемуары (смеется).
- Ваши пожелания молодым судьям.
- Беречь судейскую честь смолоду. Все-таки звание судьи многое дает, но и ко многому обязывает. Нужно быть действительно порядочным и честным человеком во всем, и вместе с тем совестливым и гуманным. Разные люди приходят в судейскую профессию. В профессии судьи важно не деградировать и не ожесточаться. Нужно душой и сердцем чувствовать. Бывает и такое — невиновный человек сидит на скамье подсудимых. Мне пришлось рассматривать одно из дел об убийстве. В конце восьмидесятых годов была убита художница Дьякова. На скамье подсудимых оказался некто Антропов. Приговор по этому делу я не вынес ни в первый, ни во второй раз и не ошибся, человека освободили. А через несколько месяцев задержали настоящего убийцу маньяка Фефелова.
- Получается, что если бы вы не изучили досконально дело, отнеслись к работе формально, то человека могли казнить?
- Нет, в отношении Антропова прокурор не просил назначить смертную казнь. Однако наказание все равно было бы внушительное — 15 лет лишения свободы. Жизнь человека была бы поломана.
- Вы очень активный человек. Ваши коллеги считают вас заядлым туристом. Вы согласны с этой формулировкой?
- Да, я занимаюсь горным, пешим, водным туризмом с шестнадцати лет. Правда, сейчас уже не так активно, как раньше. Иногда сплавляемся компанией на байдарках. Меня привлекает не столько экстрим, сколько красота природы. Два раза сплавлялись по реке Белой, и, наверное, уже не меньше двадцати – по Чусовой. Этот отдых лучше черноморских пляжей – река, солнце, лесной воздух…
База судебных дел располагается по адресу:
«Государственная автоматизированная система Российской Федерации «Правосудие»
2006-2015