Уважаемые посетители!
Предлагаем Вам новую версию сайта Свердловского областного суда.
В случае возникновения технических сбоев Вы можете получить необходимую информацию по ссылке: http://oblsud.svd.sudrf.ru
Если Вас не затруднит, отправьте свое мнение о новом сайте по адресу: mel@ekboblsud.ru
С уважением, администратор
ПРОДОЛЖИТЬ
Пресс-служба
Стенограмма трансляции:
Участники – председатель Свердловского областного суда Иван Кириллович ОВЧАРУК и журналисты Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»), Сергей ПЛОТНИКОВ («Областная газета»), Виталий ХАЛЕВИН (ИТАР-ТАСС Урал) и Елена НЕХОНОВА («Уралинформбюро»).
– Я благодарю журналистов за то, что вы проявляете интерес к судебной работе, к работе судов. Думаю, это окупится сторицей, потому что вы расскажете о работе судов, развеете, может быть, где-то неправильно складывающееся, ошибочное, иногда и легкомысленное мнение. Когда вы увидите цифры, окунетесь с моей помощью в конкретную работу судов, то поймете, что суды работают с величайшей нагрузкой, выполняют огромный объем работы. При этом спешат выполнить работу в установленные законом сроки и высочайшим уважением к людям, которые приходят в суд.
Несколько цифр – без них нам не обойтись, а потом я попробую прокомментировать. К примеру, суды в истекшем году поступило более 33782 уголовных дел, окончили 33540. Заметьте, только 200 дел не успели суды окончить. По ним осудили 27600 человек – это довольно много, если сопоставлять аналогичную статистику субъектов Российской Федерации. Мы, как и во всем, – субъект очень оригинальный, очень крупный, солидный, и объем работы такой же. При этом с нарушением срока рассмотрено 1,3 процента дел – немногим более 450 уголовных дел. Вы ходите на процессы и видите, как не просто обеспечить явку адвокатов, вовремя дождаться прокуроров и так далее. А если дело еще рассматривается с участием присяжных заседателей, то собрать скамью для присяжных и из присяжных бывает очень непросто. Тем не менее, такой довольно неплохой показатель работы.
Понимаю, что вас интересует характер преступлений, как наказывали суды, почему нет или, как вам покажется, мало оправдательных приговоров. Я отвечу на ваши вопросы чуть-чуть попозже.
Гражданские дела – это очень громадный массив. В суды поступило и рассмотрено около 277 тысяч гражданских дел. Это очень много. Когда я назвал председателю Европейского суда по правам человека сотни тысяч проходящих через суды области дел, он спросил: «Вы, наверное, ошиблись?». И я не ошибся: около 300 тысяч дел суды области рассматривали в прошлом году. В 2011 году их было 324 тысячи почти, в этом году несколько меньше. При этом тоже 1,1 процента рассмотрели с нарушением сроков – это от общего массива составило 3100 дел.
Ну и конечно, суды рассмотрели 166 тысяч административных дел, дел об административных правонарушениях. Я специально оговорился, чтобы потом вам дать пояснение. Сейчас образованы административные коллегии в составе областных судов. Они так и называются: коллегия по административным делам. Заметьте, я сказал «дела об административных правонарушениях» – это разные вещи. Эта коллегия будет рассматривать и дела об административных правонарушениях, и административные дела, которые относятся к числу гражданских, но такие, когда гражданин будет спорить с правительством области, губернатором, Законодательным собранием. Мы еще их называем публичные дела. Вот такие громадные объемы работы.
Если посмотреть внутрь по уголовным делам, то анализ показывает, что это в основном дела о корыстных преступлениях: кражи, грабежи, разбои. Как ни странно, мы никак не можем отвергнуть идущее вослед за Россией мнение, что мы не воруем, мы не такие, как иногда лихо говорят о нас. Но, тем не менее, уголовно-правовая статистика говорит о том, что более 50 процентов (удельный вес от общего массива противоправных уголовно наказуемых деяний) – это корыстные преступления: кражи, грабежи, разбои, мошенничество. Никак мы не можем научиться не тянуться за чужим, не принадлежащим себе. За это мы наказываем и наказываем строго. Председатель Верховного Суда в интервью «Российской газете» объясняет это тем, что многие не имеют работы. Значительное количество субъектов, кроме этого, еще и пьянствуют, многие из них употребляют наркотики, что требует больших денег, и все это вроде бы как вынуждает людей идти на преступления. Всегда, наверное, можно найти объяснение или оправдание, если хотите. Но факт сам по себе факт: таких преступлений много.
Конечно, есть преступления другого плана: против общественной безопасности, хулиганство, получение и дача взятки и другие дела. Не стану все называть: вы часто бываете у нас и общаетесь с судьями. В системе судов Свердловской области есть все. По крайней мере, если Верховный Суд хочет что-то знать и что-то обобщает, то непременно мне звонят и говорят: «Ну у тебя-то уж точно есть». Я отвечаю: «Да, у нас есть все». И действительно на все вопросы, которые интересует Верховный Суд, мы всегда находим ответы. Такова картина.
Что касается наказаний. Наказывали, как всегда, по-разному, кого как. Вы понимаете, что за одно и то же деяние не могут быть одинаковые наказания. При назначении наказания суд принимает во внимание характер и степень общественной опасности содеянного и вместе с тем учитывает личность. Одно отношение к человеку, который пошел воровать, чтобы спасти себя и семью от голода, и другое, когда он полез воровать, чтобы приобрести наркотики. При этом если этот человек был судим не один раз, отбывал наказание в местах лишения свободы, освобождался условно-досрочно, клялся, что будет сегодня-завтра и в последующие времена вести себя хорошо, но как только освободился, совершил новое преступление, то, безусловно, суд не видеть этого не может. И соответственно это отражается на наказании.
Наказывают суды довольно строго, более 30 процентов лиц от общего массива лишены свободы, значительную часть осудили к исправительным работам, ограничили свободу. Есть солидный процент условно осужденных. Я считаю, что наибольшего внимания заслуживает то, что процент лишения свободы не растет. Когда Вячеслав Михайлович Лебедев приводил цифры по России, то член президиума Ассоциации юристов России Барщевский сказал ему: «Какой же тут обвинительный уклон? Наоборот, оправдательный уклон в практике работы судов». Вот этому человеку показалось так. Суды не стремятся лишать свободы, потому что это не выход, это не панацея от того, чтобы человек не совершал преступление. Тем более, что практика показывает, что строгое наказание в конечном счете не исправляет людей, туда попадающих. Мы сталкиваемся с тем, что по судимости 50 процентов составляет рецидив, то есть мы встречаемся с людьми, которые находились в местах лишения свободы и половина из них снова совершают преступления и опять идут туда же. Ну так чего же их до бесконечности кормить, содержать? Я об этом постоянно говорю, и судьи областного суда ориентируют других судей: если есть малейшая возможность не лишать человека свободы, надо его оставить здесь. А если есть еще возможность помочь трудоустроиться, то надо это тоже сделать. Пусть живет здесь, зарабатывает себе на хлеб, но, безусловно, требуется за ним контроль.
На совещании у Бородина Михаила Анатольевича я немножко с места говорил о коррупции, и это вы в своем вопросе заметили. Говорил еще об административном надзоре. Полагаю, что за лицами, которые побывали в местах лишения свободы, освобождаются оттуда и ведут себя неправильно, должен быть постоянный административный надзор. Надо за ними наблюдать, контролировать их, за нарушение существующих правил привлекать к ответственности и наказывать соответствующим образом, как предусматривает закон. Может быть, это удержит их от дурного.
Я себе специально подчеркнул: в 2012 году федеральные суды и мировые судьи стали значительно реже возвращать уголовные дела прокурору для устранения недостатков в порядке статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса. Те, кто из вас помнит диспозицию этой статьи, то она звучит так: дело подлежит возвращению прокурору, если суд не имеет возможности устранить препятствия для разбирательства дела в суде. Неправильно или очень коряво составлено обвинительное заключение, дан поверхностный, неглубокий, двусмысленный анализ собранных по делу доказательств и так далее – вот в таких случаях суд обязан возвратить дело прокурору для устранения этих недостатков.
В истекшем году было направлено 589 дел (это почти из 34 тысяч) в отношении 700 лиц, что на 33 процента дел или 50 процентов лиц меньше, чем было в 2011 году. Какой вывод из этого можно сделать? Вывод трудно делать. С одной стороны, можно констатировать, что органы следствия, прокуроры стали работать лучше и такие препятствия устраняют, учитывают и не допускают их. В связи с этим дела принимаются судом и разбираются. С другой стороны, можно предположить, что суды сами что-то устраняют, если это возможно, потому что они сориентированы на то, чтобы не гонять дела, не возвращать их прокурору, иначе затягиваются сроки разбирательства дел. Куда-то уезжают свидетели, исчезают потерпевшие, мы их не можем собрать, и это создает еще больше трудностей для рассмотрения дел.
В целом качество следствия желает быть лучше, как собственно и все. Разве есть пределы для совершенства? Я всю жизнь работаю и всю жизнь учусь. Наверное, и вы всю жизнь работаете и учитесь этому. Правда, читал тут публикации, хотел специально взять, сказать: «Вот нас критикуете, а сами такие словеса…» Думаю: «Неужто этот человек когда-то чему-то учился?». Но не стал брать, покажу при случае своим. Поэтому, наверное, было бы лучше, чтобы следователи были покрепче, поопытнее, пограмотнее. Но откуда же они могут взяться? Вы помните времена реформы МВД в полиции? Когда мы практически поменяли общественный строй, когда полицейский стал получать меньше дворника, многие из них ушли в охранники, службы безопасности – кормить семью, детей надо учить. Там стали получать больше, оставив требующую опыта и подготовки работу. На кого? Вчерашние студенты пришли и нередко сегодняшние. То есть брали на следственную работу тех ребят, которые еще продолжали учиться в академии, – откуда опыт? Но сейчас вот набирают.
На днях наше Следственное управление Следственного комитета России праздновало двухлетний юбилей. Я немножко там похихикал, вспоминая фильм «В бой идут одни старики». Помните момент, когда пришли женщины-летчицы, мужчины и стали танцевать? Главный герой пригласил на танцы девушку, но этот попрыгунчик взял у него и отбил. «Вот видишь, – говорит командиру, – летать не умеет. А тут орел». Вот так у нас получается и в следствии, нередко и в других делах.
Гражданские дела. Большой массив. Дела идут очень непростые, по характеру самые разные. Это дела, вытекающие из жилищных отношений, коммунальные платежи, переоборудование жилья и всякие прочие сделки, связанные с жильем. Это трудовые споры, невыплаты заработной платы, нередко начисленной, но не выплаченной. Все, что есть сейчас в нашей жизни, – все идет в суды. Мы вчера рассматривали на заседании президиума иск прокурора, который вынужден был обратиться в суд с требованием запретить выставлять на одном из каналов информацию, которая носила экстремистский характер. Председатель Верховного Суда Вячеслав Михайлович говорит о делах, вытекающих из брачно-семейных отношений. У нас есть все, что есть в жизни: брак, семья, усыновление, удочерение, возвращение и так далее. Характерно то, и я бы просил вас это особо отметить, что 95 процентов просьб, обращений граждан были удовлетворены. 95 процентов! Эта цифра бросается в глаза и дает мне все время повод говорить судьям и работникам аппарата судов: «Нам надо людей, которые приходят в суд, принимать как людей, которые идут в храм на исповедь помолиться, если хотите, Богу и благодарить его за доброе отношение». Потому что, оказывается, люди-то правильно идут в суд. Мы их иногда воспринимаем как жалобщиков, сутяжников, а вот 95 процентов их просьб удовлетворяются.
От вас есть вопрос: что посоветуете людям, обращающимся в суд? Надо идти в суд, если не находите решения без него. Конечно, я опять же ворчу, ругаюсь, в том числе и на прокуроров. Они сейчас избрали путь предъявлять массу исков по любым поводам. Надо закрыть крышку сантехнического колодца – обращаются в суд: обяжите администрацию закрыть колодец. В Верхотурье прокурор додумался через суд обязать администрацию поливать местные улицы, они не покрыты асфальтом, дабы не было пыли, потому что она порождает силикоз и прочие заболевания органов дыхания. Прямо скажем: это где-то за гранью разума, потому что до такого додуматься нельзя. И тем не менее, если не помогает ничто иное, то надо обращаться в суд. Суд не имеет права отказать в принятии заявления, он будет разбираться и обязательно примет решение, если только это дело подведомственно ему. Может быть, решение будет неположительным в конкретном случае, но обязательно будет разбирательство и принятие решения.
По характеру споров гражданские дела разные. Вы много пишете, я рад, что вы сегодня пришли и приходите в других случаях. У меня совет есть: поразбирайтесь в характере гражданско-правовых споров. Мы вам поможем, если захотите. Вот те же дела о взыскании заработной платы. Почему не выдается заработная плата? Куда делись деньги? Где основные средства? Почему люди не получают то, что заработали и вынуждены обращаться суд? Нет уже тех времен, когда все рухнуло в 1990-е годы и суды практически были кассами для многих граждан, потому что все предприятия повалились на бок. Через службу судебных приставов мы вынуждены были реализовывать станки, машины – чего только не продавали, чтобы выдать заработную плату людям. Сейчас, слава Богу, все стало несколько иначе, но, тем не менее, факты невыплаты есть. Дайте оценку тому, что происходит, потому что те, кто не выплачивает заработную плату, ездят на «Лексусах», «Ленд Крузерах», прочих машинах, не гнушаясь, что они будут плохо выглядеть на фоне голодающих работников. Думаю, все равно будет кому-то стыдно, неудобно, где-то их будут искать… Некоторые «дельцы» умудрились склонить своих работников в Кушве взять кредиты, потом эти деньги отнять у людей, растранжирить неизвестно куда. А сейчас бедные люди вынуждены банковские кредиты погашать, и суд ничего другого сделать не может, как взыскивать. Так надо показывать этих «героев»! Рассказывать о них вместе с нами, прокурорами, полицейскими, воспитывать всем миром.
Мы регулярно занимаемся анализом судебной практики по той или иной категории дел. Если бы вы взяли и поработали с нами да хорошую публикацию или целую серию их выпустили, думаю, это было бы полезное дело.
Ну и административные дела. Я уже сказал, образована административная коллегия. Почему о ней так много говорят? Вы знаете, что и на VIII Всероссийском съезде судей (я там был) и Президент, и председатель Верховного Суда говорили об этой коллегии. Само административное судопроизводство наряду с конституционным, производством по гражданским, уголовным делам закреплено в Конституции. Есть и Административный кодекс, но у нас нет Кодекса об административном судопроизводстве. И где-то по аналогии, образцу и подобию уголовного, гражданского законодательства суды работают, хотя это и неправильно. Требуется добротный Административно-процессуальный кодекс или Кодекс об административном судопроизводстве. Я думаю, что сейчас он будет, поскольку Президент уже распорядился. Кодекс разработан и в первом чтении уже давным-давно принят Государственной Думой, но откладывают все дальше, другими вопросами занимаются, а его надо сделать. Правильно в качестве эпиграфа к статье в «Российской газете» написано (наверное, Лебедеву принадлежат слова): «Не гражданин, а чиновник должен доказать в суде свою правоту». А на сегодняшний день гражданин приходит и оправдывается перед чиновником, что он сделал и как сделал. Когда эта процедура будет прописана в Кодексе об административном судопроизводстве, тогда чиновник должен будет сказать: я поступил правильно, потому что это основано на том-то и на том-то. Думаю, что в ближайшее время, может быть, в этом году, он появится, и мы с вами соберемся, будем комментировать и о нем говорить.
Что касается дел об административных правонарушениях, то там самые разные дела, но наибольший удельный вес составляют дела, вытекающие из нарушений правил дорожного движения. Живем плохо, ездим плохо, ничего не умеем делать хорошо – то ли такими мы созданы… Не знаю. Как живем, так и ездим. Поэтому наказываем строго, как это полагается по закону, но почему-то это не срабатывает. Вы знаете, что законодатели ужесточают санкции, суды применяют их, но почему-то не действует. Я поражаюсь: паркуют машины в запрещенных для этого местах, автоэвакуаторы их вывозят, а на завтра они снова там стоят. Хоть кол на голове теши. Когда-нибудь мы, может быть, дорастем до понимания того, что если нельзя – значит это нельзя. А не так: если хочется, то можно.
Какая проблема в рассмотрении административных дел? Очень большая проблема и мы намерены обращаться к губернатору с соответствующим письмом – негде исполнять наказание в виде административного ареста: у значительного количества лиц, порядка 800 человек или даже больше, очередь не дошла до исполнения этого наказания. Арест назначается и тогда, когда не исполняется штраф, и в случае других нарушений. Негде исполнять. У нас в области всего два спецприемника – в Екатеринбурге и в Нижнем Тагиле. И все. Поэтому выстраивается очередь. Или же суды вынуждены, чтобы не выдерживать эту очередь, назначать одни сутки ареста, а назавтра этого человека освобождать, поскольку он уже сутки просидел в изоляторе для временного содержания. Это плохо, и проблема должна быть решена.
В области была большая программа строительства около 10 спецприемников для этих целей, но не сделали то, что было запланировано. Сейчас есть программа два или три таких помещений построить, но не знаю, что в этом плане делается. Но грош цена судебному решению, если оно не исполнено.
В вопросах вы тоже спрашиваете о штрафах. К сожалению, не все сто процентов штрафов, которые суд накладывает на провинившихся лиц по уголовным делам, административным делам, исполняются. Кто-то из вас задал вопрос: может быть, причина в службе судебных приставов, которым не придали такой же статус, как полиции? Они ничем не отличаются: и те и другие носят форменную одежду, у тех и других практически одинаковые методы работы и механизм решения вопросов. Все заключается в активности, добросовестности всех, кто причастен к этому.
Если ГИБДД составляет протокол о совершенном административном правонарушении и полагает, что за это может быть наложен соответствующий штраф, то и ГИБДД должно позаботиться о том, чтобы этот штраф уже на стадии составления протокола человек как-то приготовил. И чтобы, когда человек идет в суд, он шел со штрафом и тут уже поработать. Я, работая судьей в городском суде, прикладывал максимум сил для исполнения штрафа виновным. Говорил: «Я даю тебе полчаса времени для уплаты штрафа в Сбербанке (тогда были сберкассы). Принесешь мне квитанцию». И тут же ее – в дело. И исполнялось это все. И конечно, должна быть более активной работа всех судей.
Мы на днях получили нехорошее письмо от Щебекина из службы судебных приставов. Недавно мы с ними провели совместный семинар, мы были инициаторами этого мероприятия, потому что обобщали эту работу. Не хочется быть просто марателем бумаги, которая не ведет ни к какому результату: ну что решение написали, а оно не исполнено? Мы вели с ними разговор: как же быть, что же делать. Они узрели свои недочеты и нам сказали. В частности, руководитель, главный судебный пристав направил письмо. Говорит, правильно, Иван Кириллович, вы на нас ругаетесь, но и у вас бревно в глазу. Имеется в виду судебная система. Только через полгода некоторые судьи направили исполнительные листы на взыскание штрафов, когда их взыскать уже нельзя, когда сроки уже истекли. Это тот человеческий фактор, с которым мы встречаемся в самых разных проблемах. То самолетом, то машиной управляем не так, то статью пишем не в ту газету… Пожалуй, все, что я хотел сказать об итогах. А теперь, давайте, буду отвечать на ваши вопросы.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – Можно маленькое уточнение по поводу коллегии? Рада, что вы открыли наше издание. Даже поснимались с ним. Я, правда, не читала интервью с Лебедевым. Я прочту обязательно.
– Я хочу похвалить. Все время читаю «Российскую газету», потому что это основная газета, где публикуются нормативные акты.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – К сожалению, нас только поэтому многие знают.
– Нет, и хорошие статьи есть. Конечно, публикации в «Литературной газете», когда писали Аркадий Ваксберг, Ольга Чайковская, я думаю, что вы тогда еще и в садик не ходили, – это были шедевры. Они писали на юридические темы. Юристы зачитывались, уже не говоря о журналистах.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – Я хотела уточнить по поводу административной коллегии. Когда ее создали? Когда она заработает? Из какого состава судей она будет состоять?
– Относительно недавно, около двух лет назад, впервые был принят закон «О судах общей юрисдикции». Там прописано, что в судах общей юрисдикции, в частности в Верховном Суде, должны работать коллегии по уголовным, гражданским и административным делам. Тогда была образована административная коллегия, которую возглавил первый заместитель председателя Верховного Суда Петр Павлович Серков, и туда были собраны судьи, которые понимают в этих вопросах. Как ни странно, закон «О судах общей юрисдикции», видимо, тоже не додумали, хотя проект этого документа делал Верховный Суд России: для областных судов не предусмотрели образование такой коллегии. И когда был принят закон «О судах общей юрисдикции» и мы стали применительно к нему организационно компоновать свою структуру, коллегии, президиум областного суда и так далее, то административная коллегия выпала.
После VIII съезда судей был диалог между председателем Конституционного суда и Лебедевым, потом вмешался и президент: кому отдать это право? Президент сказал: «В конечном счете, мне все равно, где эту коллегию создадут и на кого будет готовиться Кодекс об административном судопроизводстве. Важно, чтобы наш российский человек чувствовал себя защищенным. А уж где, под какой крышей – это дело ваше». Тем не менее, приняли решение, что все это будет в судах общей юрисдикции. Так вот после съезда президиум, даже не Пленум, Верховного Суда принял решение, которым обязал областные и соответствующие суды образовать у себя административные коллегии. Мы это сделали, у нас такая коллегия образована недели три назад.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – Но она, наверное, не работает, потому что нет кодекса?
– Она работает по тем процедурам, которые позволяют это делать. Что касается дел об административных правонарушениях, то в российском административном и нашем областном кодексе худо-бедно прописана процедура: какой суд рассматривает, в какие сроки, но несколько не так, как хотелось бы. Что касается гражданских дел, когда должны рассматриваться споры человека с правительством, губернатором, то это все прописано в Гражданском процессуальном кодексе.
Необходима более четкая, понятная четкая процедура решения этих вопросов: как обжалуется, куда обжалуется, каким должно быть заявление, каким должен быть ответ на заявление ответчика, который привлекается к ответственности – и она должна быть изложена в Кодексе об административном судопроизводстве. Пока ее нет, аналогия закона и аналогия права не во всех случаях допустимы.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – Есть какие-то прогнозы, когда этот кодекс появится?
– Прогнозов пока нет. Кодекс был внесен на рассмотрение уже несколько лет назад, принят Государственной Думой в первом чтении. Когда будет второе и третье чтение –неизвестно. Думаю, поскольку Президент дал команду ускорить разбирательство, то кто же ослушается его? Надеюсь, до конца года он появится.
Надежда ГАВРИЛОВА («Российская газета»): – При каждом районном суде тоже будет нечто подобное?
– Коллегии не будет, но уже направили во все суды письма с требованием от председателей судов ввести специализацию, и один-два судьи будут специализироваться на этой категории дел.
Сергей ПЛОТНИКОВ («Областная газета»): – Мой вопрос касается завтрашнего дня судейского корпуса. Я знаю, что вы много уделяете этому внимания, мне это интересно и думаю, что это будет интересно читателям. Та система повышения квалификации судей, над которой вы много работали и которая появилась, насколько оправдывает себя? Какие у нее явные плюсы и явные минусы? Что в ней происходит?
– Вопрос очень хороший и очень глубокий. И, безусловно, о нем надо поговорить. Я, может быть, несколько резко говорил о качестве следствия и нехватке следователей. Не меньше проблем и в судейском корпусе: судей никто специально не готовит. Выпускает юридическая академия выпускника, и он, имея диплом, в котором написано «правоведение», может занимать должность и прокурорского работника, и юрисконсульта и работать в полиции. Специально судей никто не готовит. Об этом мы давным-давно говорили. То ли во времена первого, то ли второго президентского срока, когда Владимир Владимирович был главой государства, Верховный Суд организовывал встречу с несколькими председателями областных судов, я был в их числе. Президент меня спрашивает: «Какие проблемы вас мучают?» Я сказал: «Надо учить специально судей». Тот багаж, который получают выпускники юридических вузов, явно недостаточен. И президент безропотно, без обсуждений: «Я согласен на сто процентов с вами». И вскоре была образована Академия правосудия.
Мы-то тешили себя мыслью, что эта Академия правосудия будет тут же нацелена на тех студентов, которые видят в перспективе себя в качестве судебных работников. Их, может быть, отзовут из вузов, зачислят в Академию правосудия и сразу начнут, простите за это слово, натаскивать на судебную работу. День теория, день практика: приди, посмотри, послушай, попринимай людей, поготовь судебные документы. К сожалению, ничего этого тогда не случилось.
Мы очень ворчали, негодовали. И на совещаниях, где мне приходилось бывать в Москве, мы говорили об этом. Но пока не получается: то денег нет, то площадей, всегда чего-то не хватает. Тогда мы, понимая важность этого вопроса, договорились с нашей юридической академией об образовании кафедры судебной деятельности и такую кафедру образовали. Она должна была выполнить две задачи. Первая – замкнуть на себя ребят, которые обучаются в академии и изъявили желание в перспективе работать в суде: больше судейской практики, больше общения с судьями. И мы сделали это. Более того, мы были очень свободны в площадях (мы только-только переселились в это здание) и приютили эту кафедру у себя. Она до сих пор у нас существует. Возглавляет кафедру профессор Бозров Владимир Маирович, профессиональный судья, всю жизнь проработавший в суде, доктор юридических наук. Преподают на кафедре многие бывшие судьи, которые перешли на научную работу в академию, и наши судьи-практики, имеющие ученые степени и не имеющие оных. Мы пошли по такому пути.
И вторая задача – при кафедре организована еще одна линия повышения уровня образования подготовки к судебной работе. Много людей работает в прокуратуре, адвокатами, юрисконсультами, но хотят работать судьями. Они понимают, что у нас надо сдавать экзамены, а самому настроиться на сдачу экзаменов непросто. Поэтому многие в течение года они ходят на подготовку при этой кафедре и платят за это (надо же оплачивать труд преподавателей, готовить методические пособия, материалы). И таким образом готовят людей, которые в перспективе намерены занимать судейские должности.
Как это сказывается? Прошедшие эту кафедру люди практически стопроцентно выдерживают экзамены, а это уже этап к судейской должности. Те, кто на сегодняшний день не проходит эту учебу, сдают на 50 процентов, а то и значительно меньше. Такое натаскивание (не нравится мне это слово, но оно точное) для последующего занятия должности дает определенный результат.
С 2012 года наконец-то стал реализовываться порядок, а он заключался в следующем. Как только гражданин назначается решением президента на должность судьи, он направляется на стажировку в Академию правосудия на три месяца (в законе написано на шесть месяцев) и учится тому, чему учим мы при кафедре правосудия. Правда, кто побывал там и у нас, говорят: «Лучше бы вы нас туда не направляли. Лучше бы здесь, на месте, потому что более глубже и системно». А вообще-то Академия правосудия должна взять на себя эту учебу, выискивать ребят-девчат специально для этой работы. Здесь работать надо специально – другого пути нет.
Нас упрекают (может быть, даже и вы): вот набрали и набирают вчерашних секретарей, помощников судей. Но я хочу сказать: поверьте мне, те, кто проработали в качестве помощника судьи, знают практически столько же, сколько и судьи, потому что они каждый день в процессе, читают законы, готовят проекты документов, работают со спорящими сторонами по уголовным, гражданским, административным делам, прекрасно знают процесс. Какой же тут может быть упрек? Да, он помощник, но сам закон «О статусе судей» предопределил, что надо их брать. В нем записано: судьей может быть гражданин, имеющий высшее юридическое образование, являющийся гражданином нашего государства, имеющий возраст не менее 25 лет для нижнего уровня судов (для областного суда 30 лет), имеющий опыт правоприменения до момента назначения на должность судьи. Где же он этот опыт наберет, чтобы претендовать на должность судьи? Конечно, можно пойти и в прокуратуру, в полицию, но это будет не судейский опыт – это, во-первых. Во-вторых, через пять лет в прокуратуре и той же полиции парень или девушка получит звание «капитан» – потом попробуй пойти рядовым начинающим судьей. Уже гордость не позволит ему занять эту должность. Поэтому комплектуемся, как комплектуемся.
Елена МАРЬИНА,
пресс-служба Свердловского областного суда
Интернет-конференция от 26 марта 2013 года
"Итоги работы судов Свердловской области в 2012 году" (I часть)
